Майдан актуальности
"Якщо" в Пермском музее современного искусства
Трудно судить об эпохах авангарда, соцреализма или андерграунда, но в украинском искусстве примерно со времен перестройки всегда было нечто, что на английском языке зовется sexy. В отличие от русского оно не стесняется сентиментальности и с легкостью обнаруживает природные таланты, то есть умение рисовать. К тому же украинцы демонстрируют обостренный интерес к телу и к людям вообще. Это звучало бы банально, если бы речь шла об индустрии Голливуда, но в современном искусстве российской столицы гуманизм и сексуальность давно стали редкостью. Правда, способность украинцев делать внятные и эффектные картинки иногда перерастает в аляповатое остроумие китайского толка. И основной задачей куратора было сдерживание природной витальности обитателей бывшей "всероссийской житницы". Известный искусствовед Екатерина Деготь как настоящий живописец мастерски смешала в этой панораме "теплое" с "холодным" так, что зритель никогда не чувствует себя ни в холодильнике, ни в микроволновке.
"Якщо" состоит из пяти частей. Первый этаж Пермского музея поделен на тематические блоки. В "Майдане" демонстрируется искусство молодых украинцев, для которых "оранжевая революция" 2005 года была решающим событием. Это искусство можно условно назвать политическим, хотя в нем нет ни грамма поверхностности, обычной для российских левых. Времена борьбы "оранжевых" с "регионами" многому научили украинцев и заставили не делить политиков на строго черных и белоснежно-белых. Среди молодых участников событий 2005 года нет ни одного поклонника Виктора Ющенко или Юлии Тимошенко, зато сама революция вспоминается как пробуждение "низовой" инициативы, возможность говорить о конкретном, а не распространять идеи. Уроженец Донбасса Роман Минин, названный начальником научного отдела музея Галиной Янковской "украинским Диего Риверой", представлен серией картин о шахтерах-кротах, центральное место в которой занимает "подземная Богоматерь", современная икона, где над Марией парят два ангела с дугой раскаленного металла в руках. Никита Кадан показал тарелки с росписями, напоминающими иллюстрации в медицинском атласе, энциклопедию пыток, практикуемых украинской милицией.
Одним из главных разочарований правления Ющенко стала культурная политика и ориентация на древность — поиски археологических артефактов трипольской культуры, оснащение всего, что только можно, национальными орнаментами и так далее. Художники, ночевавшие на Майдане за правое дело, чувствовали себя не у дел. Иронические реплики на тему украинской национальной идентичности собраны в разделе "Дивокрай". Другие разделы, "Фантомы" и "Мечтатели", лишены политических подтекстов. Половина "Фантомов" отдана под картины без преувеличения гениального живописца Александра Гнилицкого, умершего в прошлом году от рака. В центре зала стоит своеобразный мемориал его памяти, инсталляция "Медиакомфорт-1" созданной им вместе с супругой Лесей Заяц группы "Институция нестабильных мыслей". Вход в комнатку с видеопроекциями и лайтбоксами оформлен фотографиями надгробных памятников, сделанных Максимом Мамсиковым, а на одной из стен повешена поздняя работа Гнилицкого с уместным и грустным названием "Занавес". В числе "Мечтателей" оказались лауреат премии Виктора Пинчука для молодых художников Артем Волокитин и победитель "Инновации" Сергей Братков с "Балаклавским куражом", который в непосредственной близости от реки Камы смотрелся еще эффектнее, чем в Москве.
Второй этаж выставки отдан под "Истории", три вставные новеллы о прошлом украинского искусства. Фотограф и куратор из Харькова Андрей Авдеенко привез подборку "харьковской волны" 80-90-х, правда без всемирно известного Бориса Михайлова — ему в рамках "Якщо" хотели посвятить отдельный раздел, но фотографа отвлекли дела. Не обошлось без собрания директора Пермского музея Марата Гельмана, первого в России поклонника и энтузиаста украинского современного искусства. На темно-синих стенах выставлена коллекция живого классика украинской живописи Александра Ройтбурда, интересная тем, что в ней перемешаны найденный на помойках примитив и работы коллег. Как говорит Екатерина Деготь, Ройтбурд долго сопротивлялся такому смешению профессиональных и наивных художников. По ее мнению, микс доказывает, что картинки знаменитостей и людей без имени равноценны. Но раздел можно рассматривать и как гимн открытости художников юга, не боящихся сравнений с кустарями-одиночками.
Украинцы в намного меньшей степени увлечены созданием цехов, элит и сект, сложившихся у нас в бывшей метрополии, из-за чего художественная жизнь в Москве напоминает ряд несообщающихся сосудов: в одном раствор "актуальности", в другом — "левый МОСХ", в третьем — "традиции русской школы". Алхимики с юга обладают секретом смешивания этих компонентов и делают из них визуальные бомбы. Конечно, одной из причин такой свободы является неразвитость институций, то есть ситуация, когда художникам не приходится делить между собой премии, музеи и наращивать свой статус за счет правильного места и правильного времени.
Первый проект Пермского музея — выставка "Русское Бедное" немало послужила украшению параллельной программы 3-й Московской биеннале, даже соревнуясь с исключительным по мощи проектом Жан-Юбера Мартена. Есть ощущение, что "Якщо" могла бы стать хитом биеннале номер четыре. Но пока у спонсоров нет планов везти выставку в Москву.
